День прошел в своего рода праздновании, и крепость давала из своих пушек салют кораблю, а корабль – крепости; но на следующий день они занялись делом, то есть, предались грабежу, однако обнаружили, что обстоятельства значительно уступают их ожиданиям, ибо открылось, что основные запасы денег были недавно отосланы. И все же они нашли около двух тысяч фунтов стерлингов чистым золотом, и множество другого богатого имущества; все, что им нравилось и что можно было перенести, они забрали к себе на корабль. Некоторые вещи, для коих у них не нашлось бы применения, они великодушно подарили капитану и команде маленького шлюпа, которым также возвратили их судно, а затем принялись снимать пушки и разрушать укрепления.

Причинив столько вреда, сколько смогли, они уже снимались с якоря, собравшись уходить, как заметили корабль, подходящий к ним на всех парусах. Они быстро подняли якоря и приготовились принять его. Это оказался французский пиратский корабль о 14 пушках, с экипажем 64 человека, половина коих была французами, а половина неграми, капитана их звали Ла Буз [188] ; он рассчитывал никак не менее, чем на богатую добычу, что и сделало его таким настойчивым в погоне. Но когда он подошел достаточно близко, чтобы рассмотреть их пушки и число людей на палубе, он призадумался, не взялся ли он ловить татарина [189] , и предположил, что это небольшой английский военный корабль. Однако, поскольку пути к отступлению не было, он решился на смелый и отчаянный шаг, а именно – взять Дэвиса на абордаж. И, устремившись к нему с тою целью, выпалил из орудий и поднял черный флаг. Дэвис ответил салютом и тоже поднял черный флаг. Француз немало был обрадован тою счастливою ошибкой. Оба спустили шлюпки, и капитаны пошли встретить и поприветствовать друг друга, вывесив флаги перемирия на корме; после обмена великим множеством учтивых слов Ла Буз обратился к Дэвису с пожеланием вместе проплыть вдоль побережья, с тем, чтобы он, Ла Буз, смог добыть себе корабль получше. Дэвис на то согласился и весьма галантно обещал первый же захваченный корабль, подходящий для его надобностей, отдать ему, будто желая подбодрить прилежного брата.

Первое место, коего они достигли, был Сьерра-Леон, где они уже на подходе приметили большой корабль, стоявший на якоре; Дэвис, чей корабль был быстрее, чем у Ла Буза, подошел поближе и, дивясь тому, что сей корабль не пытается убежать, заподозрил, что он вооружен. Как только он стал проходить вдоль его борта, корабль вдруг словно подпрыгнул на якорном канате и дал по Дэвису полный бортовой залп, одновременно поднявши черный флаг. Дэвис также поднял свой черный флаг и выпалил из одной пушки в подветренную сторону.

В конце концов оказалось, что то был пиратский корабль о двадцати четырех пушках, под командованием некоего Коклина [190] , который, ожидая, что эти двое окажутся его добычею, подпустил их, ибо опасался, что, подняв паруса на своем корабле, отпугнет их и заставит убежать.

Так к большому удовлетворению всех сторон соединились союзники и собратья по беззаконию; два дня они провели, скрепляя свое знакомство и дружбу, на третий день Дэвис и Коклин договорились идти на бригантине Ла Буза атаковать форт. Они замыслили это так, будто их принесло к той стороне приливом; бывшие в форте заподозрили в них тех, каковыми они на деле и являлись, и потому поднялись на защиту. Когда бригантина подошла на мушкетный выстрел, форт выпалил по ней из всех своих пушек, бригантина сделала ответный залп по форту, и таковую игру они вели друг с другом в течение нескольких часов, пока на помощь бригантине не подошли два корабля-напарника. Защитники форта, видя такое множество людей на борту тех кораблей, не имели храбрости противостоять долее, но, покинув форт, оставили его на милость пиратов.

Они овладели им и пребывали там около семи недель, за каковое время почистили и подлатали свои корабли. Должно отметить, что пока они там были, на рейд встала галера, которая по настоянию Дэвиса должна была достаться Ла Бузу, согласно данному им прежде слову чести; Коклин не возражал, так что Ла Буз перешел на нее со своею командою и, устроив на той галере полупалубу [191] , установил 24 пушки.

Созвав военный совет, они договорились плыть далее вдоль побережья вместе, и для пущей важности назначили командора, каковым стал Дэвис, но им уже недолго оставалось водить компанию: когда они пьянствовали на борту у Дэвиса, им пришла охота оттаскать друг друга за уши, ибо крепкие напитки возбудили между ними дух несогласия, и они поссорились, но Дэвис положил тому конец такою краткой речью:

– Слушайте, вы, Коклин, и вы, Ла Буз! Вижу, что, умножив ваши силы, я сам вложил вам в руки розги, дабы меня же высекли, но я еще способен справиться с вами обоими; но поскольку встретились мы полюбовно, давайте полюбовно разойдемся, ибо я считаю, что три братца никогда не сговорятся.

После чего те двое перешли на свои корабли и немедля разошлись, каждый своим курсом.

Дэвис продолжил свой путь вдоль побережья, и, проходя мыс Аполлония, встретился с 2 шотландскими и одним английским судами, кои он ограбил и затем отпустил. Дней пять дней спустя он напал на голландский контрабандер о тринадцати пушках, с экипажем в 90 человек (половина коих была англичанами), мористее мыса Три Пойнтс. Когда Дэвис поравнялся с ним бортами, голландский корабль выпалил первым, обрушив на Дэвиса полный бортовой залп, и убил у него 9 человек, Дэвис ответил залпом на залп, и завязалась жаркая схватка, которая длилась с часу ночи до девяти утра, когда голландец сдался и достался им как приз.

Дэвис приспособил голландский корабль для своих нужд, нарек «Бродягою», установил на его борту 32 пушки и 27 фальконетов [192] и отправился с ним и с «Королем Джемсом» к Анамабо; он вошел в бухту меж 12 и часом ночи и обнаружил там три корабля, стоящих на якоре, кои занимались торговлею неграми, золотом и слоновою костью. Названия тех кораблей были: пинк «Хинк» под командою капитана Холла, «Принцесса» капитана Плама, у коего Робертс, который станет значительной фигурою в ходе этой истории, был вторым помощником, и шлюп «Моррис» капитана Фина. Он захватывает сии корабли безо всякого сопротивления и, ограбив их, отдает один из них, а именно шлюп «Моррис», в подарок голландцам; на борту только его одного найдено было сто сорок негров, не считая обыденных грузов, и значительное количество золотого песка.

Случилось так, что когда появился Дэвис, у борта сего последнего стояло несколько каноэ, кои спаслись и достигли берега. Они известили форт, что сии корабли – пиратские, после чего форт открыл по ним огонь, но без какого-либо ущерба, ибо заряды были недостаточно мощными, и ядра их не достигли. Однако Дэвис для острастки поднял свой черный флаг и вернул форту комплимент.

В тот же день он отплыл со своими 3 кораблями, держа путь вдоль побережья к португальской колонии Принсипи. Но прежде чем продолжить историю Дэвиса, мы должны дать читателю отчет о португальских поселениях этих берегов, с присовокуплением прочих замечаний, как они были сообщены мне одним остроумным джентльменом, недавно прибывшим из тех мест.

Описание островов Сан-Томе, Дель Принсипи и Аннобоно

Поскольку португальцы были великими умельцами в мореплавании, а также и первыми европейцами, кои торговали и селились на берегах Африки, так же как и вокруг нее до самой Индии, и сделали те открытия, которые теперь столь много обращаются на пользу других наций, не может быть некстати коснуться чудесного свойства магнитного железняка, каковое открыто было незадолго до того и позволило им предпринимать столь новые и дерзновенные плавания.

Притягивающая сила магнита, как можно предполагать, была повсеместно известна у древних, поскольку он был природным ископаемым у греков (магний и окись магния), но его указующее, или полярное, свойство стало известно нам только в последние 350 лет и, как говорят, было открыто Джоном Гойя из Мальфи в Неаполитанском королевстве [193] , Prima dedit nautis usum magnetis Amalphi [194] , хотя другие думают и уверяют нас, что оно было привезено в Италию из Китая Paulus Venetus [195] , как и другие знаменитые искусства, используемые нами в современности, – КНИГОПЕЧАТАНИЕ и ОГНЕСТРЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ [196] . Другие свойства или усовершенствования магнита, а именно склонение, или отклонение его иглы от точного направления на север или юг, колебания этого склонения и его угол были нововведениями Себастьяна Кэбота [197] , мистера Геллибранда и мистера Нормана. Наклон иглы или то свойство, благодаря коему она сохраняет приподнятое положение над горизонтом повсюду, кроме экватора (где она параллельна земле), – такой же удивительный феномен, как любой из описанных, и был открытием нашего соотечественника. И если бы обнаружилось, что сей феномен имеет четкую закономерность, это, мне кажется, весьма сильно способствовало бы определениям долготы [198] , и по меньшей мере указало бы лучшие способы, нежели известные к тому времени, когда корабли жались поближе к суше, что дало бы ответ, как это возможно использовать.